SANCTUARY

Нас определяют не воспоминания о былом величии, а то, что мы делаем сегодня, сейчас. И если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Мудр тот, кто способен действовать по ситуации и предвидеть последствия. Кто не рискует, тот не побеждает.

            — Мы знакомы? — начал я первым, беря быка за рога, присаживаясь к нему за столик после того, как бармен отмерил мне пинту знаменитого ирландского гиннесса. Густой, черный, оригинальный вкус. Пей гиннесс каждый день — и доктор не нужен. Я же говорил: здесь все, как на Земле, как в английском пабе. Знаете, «пабы», появившиеся в викторианскую эпоху, назывались тогда «паблик хаус», что переводить на русский буквально лучше не стоит, тогда как для англичан это просто место встречи с друзьями за бокалом настоящего британского эля или портера.

            — Не узнаешь, Арчи?

            — О-о-о... Неужели? Бэтман собственной персоной? Какие люди в нашей глуши... Это сколько же лет? Тебя распределили...

            — Не будем уточнять, куда именно, — кругом глаза и уши, — но ты, вижу, догадался: я в Департамент психотерапии угодил. А тебя — в Департамент аномалий определили, верно?

            — Вот так встреча на далеком меридиане!.. Не ожидал, честно. Да ты изменился!.. Только не глаза. Пьешь много? Усы такие же рыжие, как у старого сивуча с Курильских островов. И все такой же тощий, подбородка не отрастил… Неужто жизнь не удалась?

            Человеку без второго подбородка верить нельзя, обманет, обязательно обманет, — гласит народная гавайская мудрость.

            — Всего лишь пластическая операция и немного грима. В нашем деле лучше не бросаться в глаза, сам понимаешь. Двуликий Янус на нашем факультетском знамени в Институте холодильной промышленности, ага?

            — Еще бы не помнить. Мы вас в футбол разделали как бог черепаху.

            — Кто старое помянет...

            — А помнишь нашу строевую: «Мы идем по Уругваю, ночь хоть выколи глаза, слышны крики попугаев и мартышек голоса...»?

            — Ну как не помнить. А ту, что пели на летних сборах в казармах после отбоя? «Как на Дерибасовской, угол с Ришельевской, в восемь часов вечера разнеслася весть: как у нашей бабушки, бедненькой старушки семеро налетчиков отобрали честь...» А ты знаешь, что с нами на потоке учился Яшка Ядов, — это его пра-пра-дед ее сочинил. Очень была популярной эта песенка в Одессе.

            — Их точно семеро было?

            — Да ладно тебе придираться. Какая разница, главное, что бабуля осталась довольна... Начальство сильно тогда нервничало, но не вмешивалось: мол, молодо-зелено... Перемелется, мука будет. Ну и потом: сам Утесов пел, так что песня не хулиганская, такого бы органы не допустили. Веселые были денечки!..

            — И какими судьбами, брат, здесь?

            — Да так, мимо проходил. Гляжу, физиономия знакомая: мы с вами где-то встречались...

            — Неужели?

            — Виды на тебя мое начальство имеет, вот что.

            — И чем же я твоему начальству приглянулся?

            — Резвый ты больно. Удачливый. У тебя, как у кота, девять жизней.

            Мне ли не знать про «девять жизней». «9» — число магическое у древних египтян, которые обожествляли котов и кошек. Девять служебных ступенек в табели о рангах небесных Ангелов. В Каббале «девятка» — нонограмма: символ совершенства, компиляция трех начал, божественного, природного и человеческого. В изначальной древней Вере звезда Инглии — Божественная искра, от которой все и пошло-поехало. Как в Библии сказано: «и был вечер, и было утро — день один» (Быт.1, 5). А что для моряка самое страшное? — картина Айвазовского, Ованеса Айвазяна «Девятый вал». И да... когда я мурчу, я не выпрашиваю миску корма, — таким образом я мобилизую свои жизненные силы и устанавливаю прямую связь с далеким Космосом. И никакая это не легенда, а истинная правда.

(фрагмент романа "Арчи Длинные Усы")

            Жутко, доложу я вам, здешняя жизнь похожа была на земную, мной оставленную по приказу Департамента аномалий для совершения акции особой важности. Местным парламентом минувшей весной была утверждена оборонная целевая программа, действие которой распространялось на весь период противостояния с внешним врагом, и она должна была оставаться в силе по причине тяжелых предстоящих испытаний столько времени, сколько необходимо. А сколько необходимо, не знал никто, кроме «Большой тройки», поскольку на программе стоял гриф «совершенно секретно, особой важности». Тем, кто спрашивал, просто затыкали рот, язык, то есть, отрезали. Мэрские шпионы сновали повсюду, вынюхивая крамолу простонародья, которое только и думает, как бы не работать, а ухватить кусок пожирнее. Под сурдинку мероприятий по повышению обороноспособности страны органы безопасности распоряжением Коротышки получили право конфискации имущества предателей, коллаборационистов, трусов и подстрекателей, а также прочих кухонных бунтарей, после чего можно было бы спокойно расстреливать смутьянов без суда и следствия прямо в подворотнях.

Официальная пропаганда без обиняков указывала на виновника всех невзгод на Церере — олигархический режим на Земле, и призывала население голову положить на военные рельсы, отдать все для фронта, все отдать для победы. И население отдавало. Последнее. Да и невозможно было не помочь соотечественникам, — пусть и бывшим, — страдающим на исторической родине. Людское стадо днем пробавлялось рабским трудом, вечером заполняло кабаки, где занималось трусливым зубоскальством и бессильным злопыхательством в адрес разнузданной политической надстройки. Нужду, голод и притеснения — все можно стерпеть ради стабильности в своем государстве и истинного правопорядка там, куда только могли дотянуться руки пана Бенито. И ни на какое казарменное положение страну нужды переводить нет, когда плебс превыше всего ценит самим богом данного им предводителя, все понимает и принимает тяготы, как и надлежит благонадежному избирателю, искренне за всё благодарному правительству For the People.

Читать же местную прессу было удовольствием, каких мало, еще почище, чем в экран пялиться. Вот, к примеру, один советник изобрел эликсир молодости или, пожалуй, что даже бессмертия, после чего во всеуслышание заявил, что теперь можно и умереть спокойно — но уже после 200 лет. А на кой, извините, ляд, мне стариковская жизнь? Без гроша в кармане, ежели пенсию мою отодвинут, соответственно, до 160 лет? Эликсир денег, наверное, стоит, а моя жизнь пенсионерская бесплатная... Или еще... Намедни, пишут газеты, правительство назначило нынешнее лето последним. Не в том смысле, что последнее, — на это силенок у него не хватит, — а последнее в смысле сбора грибов и ягод бесплатно, то есть, даром, что растут в церерских чащобах да на болотах. Народное, пишут, достояние надо беречь и сохранять на будущее, когда есть будет нечего. Нельзя бездумно разорять «наше все» без дозволения и оброка свыше. Теперь новый закон по защите живой природы будет действовать в чащобах и на опушках по принципу: «Плати и бери». Для того и будки с ревизорами и собаками будут расставлены, чтобы бесплатно не крали.

А другой депутат, что скупил все плантации, оранжереи и теплицы и заведует теперь всем, что произрастает на садово-огородной болотистой церерской почве, тоже учудил: завалю, говорит, всю поднебесную нашими церерскими грибочками... Во как! Поганками, что ли? Но самое смешное, дачники, — ну те, что на Канатчиковой Даче живут, — сразу кинулись с лукошками государевы недра напоследок обирать, и теперь ихний директор пациентов своих зазывать обратно в казармы устал и гвардейцев-десантников призывает на помощь. Вы же не думаете, что Канатчикова Дача только в Подмосковье одном имеется? Проблема, однако...

(фрагмент романа "Арчи Длинные Усы")

Кем и когда я был рожден, при каких обстоятельствах, возможно, вероятно, было предопределено свыше, по крайней мере, мне хочется так думать, но кем я стал — это был мой выбор.

Вечером, за совместным ужином, Мириам меня успокоила.
— Дорогой! Я не один день провела рядом с Оливаресом. И ни разу ни в чем его не заподозрила. Значит ли это, что он ни в чем не замешан? Не знаю. Возможно. Но представь на минутку, что так и есть: он чист перед законом. Ты его запугал, и он наплел тебе невесть что. Да, был членом организации Ahnanerbe. Но в прошлом. «Завязал», как говорят русские зэки. Посмотри на это как на опцию.
— Нацистский волк превратился в безобидную овечку? По-хоже на рождественскую сказку. Конечно, полностью исключить нельзя, чудеса все-таки случаются. Лучше быть владыкой Ада, чем прислуживать в Раю, поговорка такая. Некоторые живут по такому нехитрому правилу.
— Знаешь правило: не принимай работу близко к сердцу? Но, что, если мы поставили не на ту лошадку?
— Ты увлекаешься скачками на ипподроме?
— Ничуть не бывало. Присказка такая. Что ты можешь ему предъявить, какое преступление?
— В этом все дело, дорогуша. Мне кажется, что меня используют. Кто и зачем? Я ехал за тридевять земель, меня уверяли, что будет авантажно, кузяво… Хотел попасть с корабля на бал. И что я вижу? Я разочарован, мягко говоря.
Я нетерпелив, признаю. Любопытен, как стая обезьян в ювелирном магазине. Не хочу и не умею ждать. И меня мучает вопрос: когда же, наконец, мимо меня по реке проплывет труп моего врага, — если верить китайской пословице, то уже должен бы…
— Кузяво? Это еще что за словечко такое в твоем рационе?
— Ну… В лондонских барах все так говорят. Я имею в виду русских.
— Так ты там все время ошивался в русских барах? Вот это новость.
— Что ты привязалась: где да с кем…
— Нет-нет, не переживай так, это мне безразлично. Но ты прав, разумеется. Я сама, как на иголках. У меня тоже есть начальство, которому нужны результаты. Но — терпение, мой друг. Ты хочешь все сразу: пришел — увидел — победил. Кстати, кто это произнес, не помнишь?
— Гай Юлий Цезарь. «Veni, vidi, vici», — так он похвастался римлянам своей победой над Фарнаком, царем Боспора. Это мы еще в школе проходили.
— Но ты не Цезарь, признайся, и здесь без году неделя. Улавливаешь разницу?
— Может, обойдемся без нравоучений?
— Вместо того, чтобы пререкаться со мной, мог бы что-то придумать. Или генератор идей требует подзарядки?
— Мне бы и в голову не пришло… Ты намекаешь на…
— Дошло, наконец. Ну ты и тугодум… Настоящий тупица. Иди же ко мне…

Ее домашний халатик распахнулся как бы сам собой. Как же она похожа на бразильскую кинозвезду Morena Baccarin из сериала Firefly или мне это кажется? О, эти раскрепощенные женщины…
(фрагмент романа Рай Incorporated)
Мнение авторов может не совпадать с мнением редакции
© Валерий РУБИН "Canadian News Service" CNS Non-Profit site. Некоммерческое сообщество журналистов

Работа на государство бывает трудна, но она необходима, и с этим невозможно спорить. Силы правопорядка сражаются со всемирным Злом, — это так романтично, так патриотично.

Александр ДЮМА-отец/Alexandre DUMAS pere/ (1802 ≈ 5.12.1870), французский писатель.
Будущий автор "Трех мушкетеров и "Графа Монте-Кристо" родился в Вилле-Коттре,

Самаэля как ветром сдуло. Только что сидел рядом в кожаном кресле коричневого цвета китайского производства, пил кока-колу через соломинку, — и вот уже нет его. Мне бы научиться так уходить по-английски.

Слышал, что где-то там в Латвии, кажется, всем должникам по ипотеке простили 600 млн долларов. Вот. Героине просто не повезло, оказалась не в том месте и не в то время.

Рай Incorporated. Авантюрный роман-фэнтези с элементами детектива, мистики, реализма и иронии.
Краткое содержание
Действующие лица:
Главный герой, агент английской МИ6, отставленный от дел, далеко за 40, авантюрный склад ума и характера, опытный, не дурак выпить и поклонник красивых женщин, любитель пофилософствовать на разные отвлеченные темы, скорее, нигилист нежели экзистенциалист, русский по рождению и менталитету.
Повествование ведется от его (первого) лица.
Его соратница, боевая подруга, агент разведки Моссад, привлекательная молодая женщина, знакомая ему по прежней работе в Израиле, патриот и «крепкий орешек», независимая, раскованное поведение, не болтушка, готовая помочь, но в рамках существующих правил службы и инструкций начальства.
Антигерой, довольно крупный по местным масштабам бизнесмен, хозяин винокурни в Аргентине, бывший и по настоящее время член секретной нацистской организации, подозрительная личность, изворотливый, трусливый и пожилой, хорошо играет в теннис.
Постоянно незримо присутствующий в тени и внимательно наблюдающий за событиями Ангел Смерти по имени Самаэль.
Место и время действия: Великобритания (Лондон), Франция (Перпиньян), Испания (Мадрид), Аргентина (Буэнос-Айрес), Россия (Санкт-Петербург). Можно предположить 90-е годы прошлого века.
Сюжет:
Агента Алекса посылают в Аргентину для выполнения задания, суть которого он начинает понимать далеко не сразу.
Прибыв на место (как журналист), он застает здесь свою старую знакомую, Мириам, администратора и помощника хозяина винокурни Оливареса. Она помогает ему во всем. Взаимная симпатия.
Алекс подозревает, что Оливарес бывший нацист и прячет "Скрижали Завета", некогда похищенные и безвозвратно потерянные. В ходе расследования он знакомится с охраняющими артефакт падшими ангелами. Они подсказывают, где он находится.
Самаэль приказывает ему уничтожить артефакт, поскольку Заповеди потеряли для людей всякую актуальность, но доставить в Петербург электронный чип Скрижалей, чтобы при надобности можно было их восстановить на 3D-принтере. Обещает, что это последнее задание, после чего тот может вернуться на Огненную Землю, где у Алекса есть свой бизнес — отель для туристов, заядлых рыболовов-любителей пятнистой форели.
Алекс и Самаэль встречаются на набережной Невы, ведут душеспасительные беседы о жизни и тем же вечером расстаются.

Никогда не хотел брать на себя роль провидца, предсказателя. Неблагодарное это дело. Но кто-то шепчет на ухо, что начиная с осени, в России следует ждать больших перемен.

• В 1933 году в Мангейме по приказу Геббельса было устроено публичное сожжение работ Шагала, а в 1937–1939 годах его картины экспонировались на выставках «Дегенеративное искусство» в Мюнхене, Берлине, Гамбурге и других городах Германии.
• Образ Беллы встречается более чем в двух тысячах картин Марка Шагала.
• Шагал создал иллюстрации к Библии, басням Лафонтена, «Мертвым душам» Гоголя, античному роману «Дафнис и Хлоя», собственной книге «Моя жизнь» и книге воспоминаний Беллы «Горящие свечи».
• В 1942 году в Мехико Шагал оформил балет «Алеко» на музыку П. Чайковского, в 1945 — «Жар-птицу» И. Стравинского в «Метрополитен-опера» в Нью-Йорке.
• На картине Марка Шагала «Серые дома, Витебск» (1917, музей Тиссен-Борнемиса в Мадриде) на бревенчатой стене дома можно прочитать слово «дурак».
• В 1948 г. на 24-й Венецианской бьеннале Шагалу был присужден «Гран-при» за гравюру.
• На протяжении всей жизни Шагал писал стихи, сначала на идише и на русском, а затем и на французском.
• Уже в 1950-х коллекционеры охотились за рисунками Шагала. Ожидая заказ в ресторане, он часто рисовал на салфетках и скатертях, даже эти наброски потом продавались за сотни и даже тысячи франков.
• Этикетка для вина Шато Мутон-Ротшильд урожая 1970 года создана по рисунку Марка Шагала.
• В 1973 году по приглашению Министерства культуры Советского Союза Шагал посетил Ленинград и Москву. В Третьяковской галерее прошла выставка его работ.
• Поэт Франческо Мальяччи создал текст знаменитой песни Volare («Лететь») под впечатлением от выставки картин Шагала.
• Шагал стал героем комикса «Шагал в России» французского художника Жоанна Сфара (первая часть – 2010 год, вторая часть - 2011).

https://polit.ru
© Валерий РУБИН "Canadian News Service" CNS Non-Profit site. Некоммерческое сообщество журналистов

Адольф АНДЕРСЕН /Adolf ANDERSSEN/ (1818 - 13.3.1879), немецкий шахматист. После победы на первом международном шахматном турнире в Лондоне в 1851 году считался сильнейшим шахматистом мира.

Владимир КРАМНИК(1975), 14-й чемпион мира по шахматам, если следовать традиции.
Владимир Крамник родился 25 июня 1975 года в Туапсе в семье художников. В шахматы его научил играть отец.

Яна Вагнер:
(Яна Михайловна Вагнер (род. 8 октября 1973, Москва) — российская писательница, автор романов «Вонгозеро», «Живые люди» и «Кто не спрятался», блогер)
Однажды мы сидели на веранде и пили вино, и вдруг ближе к полуночи, когда дети ушли спать, угли остыли и выкатились звезды, зашел разговор о самозванцах.

Ну, то есть, предположим: ты взрослый. У тебя борода, седые волосы и диплом MBA, и галстук, и какая-то серьезная работа, но всякий раз, когда тебе приходится сидеть за конференц-столом с другими взрослыми или, не дай бог, взять слово и говорить полчаса, или (совсем ужасно) выйти на сцену с микрофоном - всякий раз без исключения ты чувствуешь себя обманщиком, которого вот-вот разоблачат. Выведут за ухо, потому что он в маминых туфлях изображает взрослого человека.

У Макса Фриша в «Назову себя Гантенбайн» об этом есть чудесная история. Там один очень важный человек, посол великой державы, внезапно в расцвете своей карьеры понимает о себе одну важную вещь. Он вдруг чувствует себя самозванцем. У него натурально – политические процессы, визиты, переговоры. Переписка. Это старая книжка, так что еще и мундир, регалии и ордена, и посла также мучает титул "ваше превосходительство", каковым он себя не ощущает. Словом, этот симпатичный дядька, осознав себя не послом, вдруг падает - под ним подламываются колени. Пока он лежит на травке, все думают, что инфаркт, а у него просто прозрение. Черт, думает посол в разгаре, в цвету, на пике славы, лежа например на газоне или на ковровой дорожке, это неважно. Они все считают, что я — посол, а я – это просто я, думает он и теряет сознание, чувствуя себя обманщиком и шарлатаном.

Поднявшись на ноги (пишет Фриш), он должен сделать выбор. Например, застрелиться. Или подать в отставку. Вместо этого он принимается самозабвенно, вдохновенно играть роль посла. Он ведь понимает про себя все – ну еще бы, послы, думает он, это такие гениальные парни. А я-то. И старается, как безумный - просто чтобы его не разоблачили. Старается до самой смерти, предотвращает там какую-то войну и геноцид, входит в учебники дипломатии, умирает, не оставив ни малейшего свидетельства этих своих сомнений. Все считают его большим молодцом, настоящим профессионалом, а он всю жизнь, замирая от собственной наглости, просто пытался соответствовать собственным фантазиям о том, что это такое - посол великой державы.

Фриш - большой писатель, и этот эпизод очень меня потряс, когда мне было двадцать пять. А потом еще раз, в тридцать, ну и так далее. Гантенбайн - моя любимая книга, я перечитываю.
Регулярно, в общем, сверяюсь с послом. И нормально все, доложу я вам, все ОК, очень стабильно. Мне 46, и я по-прежнему самозванец.

А тут мы сидели на веранде под звездами и пили вино, и дети спали, и вдруг выяснилось прекрасное: сорокалетние журналисты, полковники, строители, писатели и пивовары - все одинаковые. Все - дети. Ну, почти все. Из пятнадцати человек только двое сказали - я взрослый, а остальные оказались, как я, тревожные жулики в маминых туфлях.

Тут должна быть какая-то мораль, вывод. Но я не могу его придумать, я просто очень рада, что оказалась такая не одна. Ну и то, что кто-то все-таки чувствует себя взрослым, тоже внушает надежду.

Валерий Рубин:
Все мы пришельцы на этой земле, на этой планете. Самозванцы - слишком сильно сказано, кое-кто может принять на свой счет и обидеться, вспомнив якобы царевича Дмитрия-самозванца.
Да, верно, играем роль взрослых, оставаясь в душе детьми, потому что частенько хочется вернуться в детство, пострелять из рогатки вместо пушек, но никак не получается потому что сильно выросли в высоту, ширину и толщину. А под вино, шашлыки, звездочки - проще пареной репы.
Но вы заострили очень важный вопрос: кем лучше быть - взрослым дядькой или 17-летним юношей? По ситуации, видимо, надо ориентироваться. На совещании у начальства - это одно, а лежа дома на диване совсем другое. Дома можно закатить папе-маме истерику, если не дают денег на пиво или мороженное, а с начальством шутки плохи: уволят и все...
https://www.livelib.ru/
© Валерий РУБИН "Canadian News Service" CNS Non-Profit site. Некоммерческое сообщество журналистов

Поль Чарльз МОРФИ /Paul Charles MORPHY/ (1837 - 10.7.1884), американский шахматный гений, первый некоронованный чемпион мира.

Григорий Служитель:
Для творчества предпочитаю период с ноября по март: холод концентрирует внимание
Друзья, всем привет! Мне задали несколько вопросов относительно того, как и когда я предпочитаю писать, о планах на лето и в какое время года пишется лучше. Отвечаю.В целом, я могу писать в любое время суток, кроме ночи. Дело в том, что обычно к четырем часам утра мы все становимся гениями. Но на следующий день, когда экстаз проходит, перечитываешь написанное трезвым глазом и выкидываешь работу в корзину. Впрочем, у всех всё по-разному. Мне нужна предельная сосредоточенность, комната, обитая пробковым деревом (в которой работал Пруст). Но это если говорить о процессе письма: образы, словосочетания, наблюдения могут настигнуть где и когда угодно. В этом заключена особая прелесть сочинительства: работа продолжается всегда, в том числе во сне.
Полной тишины в Москве все равно достигнуть невозможно, поэтому я предпочитаю слушать музыку. А именно эмбиент – бессюжетное, аморфное течение звука. Буквально один аккорд или сэмпл, растянутый на полчаса. Например, Брайан Ино или Ричард Ди. Джеймс. Но и Баха обожаю, особенно английские сюиты и прелюдии. Я не ставлю перед собой задачи написать в день две или три страницы. Я стараюсь работать предложениями или даже словосочетаниями. То есть в этом смысле для меня литература – это не только не коллективизация, а, скорее, строгий индивидуализм, если не солипсизм, кому что большое нравится. Если удается написать достойный абзац - день прожит не зря. С другой стороны, я довольно часто пишу эссе и заметки, специально беру на себя обязательства, чтобы всегда находится в творческой форме. Для меня нормальное состояние - страх перед работой. И каждый раз, когда я сажусь за стол, мне кажется, что ничего не получится и меня ждет провал.На лето у меня ровным счетом нет никаких планов. Помимо литературы я работаю в театре: сезон, понятно, уже закрылся и не ясно, когда он возобновится снова (да и возобновиться ли?) Так или иначе, я рад, что у меня есть, чем заняться помимо сцены. Я люблю петь: часто даю онлайн концерты в инстаграме. Судя по всему, границы в этом году уже не откроют, так что, наверное, все-таки займусь внутренним туризмом – съезжу наконец в Псков и Новгород. Ну и, конечно, Питер – это моя панацея от хандры.Время года и метеорологическая ситуация за окном особо никак не влияют на то как и сколько я пишу. Я люблю любую погоду. Но холод естественным образом концентрирует внимание на происходящем внутри, поэтому, пожалуй, все-таки для творчества я предпочту сезон с ноября по март.
(Григорий Михайлович Служитель (род. 8 июля 1983 года, Москва) — российский актёр и писатель, автор романа «Дни Савелия»)

Валерий Рубин:
Писать в холод... Какое-то самоистязание, почище йоги, пожалуй. Наравне с испанским сапожком. Нет-нет, куда лучше сидеть у кромки южного моря и слушать пение прибоя, мысли так и скачут, а перо просится к бумаге. Но то, что не ограничиваете себя двумя-тремя страницами в сутки - одобряю. Правильно, зачем измываться над душой, которая свободы просит? Вот, писать словосочетаниями, даже буквами - самое то.
И насчет тишины еще скажу. Когда в вышине над ухом ревут двигатели авиационных самолетов, невольно обращаешь на них внимание, они мешают сосредоточиться над текстом, и тогда приходится их сбивать. А вот соседского ребенка, что орет благим матом по всякому пустяку, трогать нельзя
- разве это справедливо?
https://www.livelib.ru/author/
© Валерий РУБИН "Canadian News Service" CNS Non-Profit site. Некоммерческое сообщество журналистов